Особым детям особенно нужна семья

Теория и практика работы со вторичным отказом от детей в принимающих семьях

Автор - Т.В.Павлова, руководитель АНО «СПС Близкие люди», детский и семейный психолог.

  

Даже у посторонних слушателей тема вторичного возврата  вызывает огромный спектр чувств, что уж говорить о людях, которым приходится быть к этому причастными. Семья, дети, знакомые такой семьи, родственники и  специалисты - круг вовлеченных довольно широк. Специалисты - тоже люди, и на практике очень часто в отсутствии четкого понимания того, что же такое вторичный возврат и как с этим можно обращаться, специалисты ориентируются только на свой жизненный опыт и убеждения. К сожалению, при всей остроте вопроса практических материалов на эту тему  действительно крайне мало. И все сводится к одному из традиционных русских вопросов «Кто виноват»? (Ответ для семьи и ребенка в ней, нуждающихся в поддержке и помощи, обычно - « вы виноваты», либо « ребенок виноват»). Второй традиционный вопрос «Что делать?» обычно не стоит, так как делается обычно одно - возврат. Отдельной строкой иногда следует вопрос: «Стоит ли поддерживать отношения ребенка с бывшими принимающими родителями?»

 

Со стороны кажется, что работа с возвратом не имеет алгоритма, так как каждая ситуация индивидуальна и требует индивидуального подхода. Это отчасти так. Но я с удивлением вынуждена констатировать тот факт, что желание каждый раз изобретать велосипед распространено и среди тех, кто обязан по роду своей деятельности помогать в ситуации острого кризиса. На мой взгляд, оказывать помощь  в кризисе, не имея четких целей собственной работы, неправильно и опасно в первую очередь для самого помогающего специалиста. И вполне возможно алгоритмы все же имеются, просто не всегда озвучиваются. Не претендуя на единственно верный способ решения данной проблемы, хочу поделиться своими наработками на эту тему. Я буду описывать ее со стороны Службы сопровождения. Так как функции  и алгоритмы работы других организаций могут быть иными и лежат за рамками данной статьи.

 

Итак. Первое, с чем мы столкнемся, пытаясь погрузиться в пучину страстей по возвратам — это бесконечное смешение установок, целей, способов и более того ценностей работы. Психологи спорят с педагогами, специалисты опек с психологами, опытные родители с другими родителями и т.д.

 

Мне кажется, с самого начала очень важно понимать, что мы вообще делаем и  разделить  два разных вида деятельности: СОПРОВОЖДЕНИЕ семьи и ПСИХОТЕРАПИЮ семьи. При этом, желательно хорошо понимать также  степень собственных компетенций и ответственности. Что, в принципе, всегда полезно.

 

Теперь снова  вернемся к началу и осознаем тот факт, что за понятием «отказ», на самом деле нет единой картины. Если подходить формально, то «отказом» можно было бы считать действие — передачу ребенка из принимающей семьи под опеку государства. Но если мы говорим только о действии, то система сопровождения  и помощи мало что может предложить семье (как системе). Только противодействие, давление, уговоры, осуждение. Ну или, как вариант,  завершение начатого  действия - органы опеки и попечительства  примут документы и ребенка «на баланс». А с семьей расторгнут отношения. В такой модели поддерживать отношения с бывшей семьей не надо. Да и не понятно как. И члены семьи и оставленный ими ребенок здесь выступают как некие объекты («объект-объектные отношения»). «Приняли, поместили, переместили, рассчитали цену вопроса». Так, как будто речь идет не живых людях,  и  даже не о взаимодействии двух систем (государственной) и семейной, а о каком-то конструкторе. Где детали можно произвольно комбинировать, соединять и разъединять. И им, деталям, ничего не будет. У них нет права голоса, так же как нет чувств. И если семья разваливается, то это потому, что деталька неправильная. Такая постановка вопроса на самом деле встречается очень часто, так как тесно бывает связана с властными отношениями и выполняет, помимо всего прочего,  очень важную функцию - она защищает специалиста от соприкосновения с собственными сильными чувствами. Бережет от выгорания. Но  она же ведет к профессиональной деформации. Осознав у себя такие тенденции, важно обратиться за супервизией.

 

Предположим, что семья не привела ребенка с узелком на порог детского дома, а все же обратилась за помощью в Службу сопровождения или Центр по работе с семьей. Зачем-то она это сделала? В данный момент специалисту Службы вовсе не обязательно быть профессиональным психологом. Но психологу гуманистического толка привычнее  и понятнее будет то, что я буду описывать ниже.

 

На  практике мне приходилось много работать с семьями, которые озвучили «отказ» - а именно намерение вернуть ребенка - либо в опеке либо на приеме у консультирующих специалистов. Кто-то уже осуществил отказ, и ребенок не живет совместно. Кто-то доведен до отчаяния и подумывает об этом. Но если семья пришла к специалисту, возможно что-то еще держит их вместе? Что? Даже если принимающий родитель решил не жить вместе с ребенком, это все же не просто прихоть. За этим решением стоят переживания сильных  чувств - страха, беспомощности, паники и отчаяния, разочарования. Стоят попытки что-то предпринять. Иногда эти попытки со стороны выглядят очень деструктивно и даже жестоко, так же как и попытки ребенка приспособиться к ситуации или уж совсем оторваться от семьи. Так  вот, если мы рассматриваем «отказ» не как действие, а как  состояние семьи и ребенка, тогда есть поле для взаимодействия и помощи. Тогда мы можем работать с отказом как с переживанием (состоянием, намерением, тем, что эмоционально наполняет движение).

 

Если  строить свое взаимодействие с семьей исходя из этого, то озвучен или нет отказ, подписаны или нет бумаги, что говорит взрослый про своего ребенка, какие психологические травмы есть у обоих - важно, но не сейчас. Важно понять: «здесь-и-сейчас» к вам пришло переживание. Настолько сильное, что действия могут быть любыми - противоречивыми, деструктивными или наоборот - очень выверенными и точными. Резкие движения со стороны помогающих служб, например,  оформление документов на передачу ребенка здесь не полезны.

 

Сейчас самое время вспомнить о том, что мы поставили сопровождение в приоритет перед терапией. И пытаемся выстроить структуру сопровождения. И вот почему. Именно здесь у психологов, как мне кажется, начинается ситуация неуверенности и отсутствия алгоритмов. Так как в зависимости от школы, задачи  психолога и его методы будут разными. Например, если мы будем говорить о работе в логике семейно-ориентированного подхода - то можно говорить о терапии кризисов семейной системы, в логике гештальта - работе на повышение осознанности и принятии ответственности взрослым, в экзистенциальном - о создании опоры, в нарративном - о создании и поддержании альтернативной истории. На самом деле, способ будет не столь важен. Принять то, что психотерапия тоже лишь способ,  бывает не легко. К сожалению, не так уж редко, специалисты-психологи подвержены стремлению протерапевтировать все, до чего можно дотянуться.

 

Для меня это очень важный момент.

 

Я считаю, что если речь идет о кризисе возврата - ребенок находится в опасности, он может потерять семью, здоровье, а иногда и жизнь. То личная психотерапия ответственного за него  взрослого, особенно глубокая, с открытием детских травм и недостаточным их контенированием, опасна на этом этапе сопровождения. Так как такая внутренняя работа требует большого ресурса. А человек, который пришел с идеей возврата ребенка - как раз испытывает недостаток этого ресурса. Психотерапия личностного роста может длиться годами, но ребенок не может столько ждать. Пока родитель помудреет и дозреет. Ребенок может и не дожить до этой мудрости. На данном этапе я всячески приветствую только работу на ресурс родителя. Любыми средствами и подходами. Осуществить ее может и психолог, и просто человек с уважением и вниманием относящийся  ко всем участникам процесса. Например, идея о том, что родителю просто надо для начала дать возможность высыпаться вместо сеансов терапии, не вызывает у меня священного ужаса. Всему свое время.

 

На этом же этапе  неизбежно встает вопрос, кому помогать - ребенку или семье? Если мы работаем в системе защиты детства, то ответ часто уже определен - получатель помощи ребенок. А семья как будто выпадает из поля и рассматривается как объект удовлетворения нужд ребенка. Мне лично такой подход не нравится. Я за объективность. Понимая, что ребенок слабее и уязвимее, важно помнить, что и взрослый тоже человек, и что в семье  могут уже быть и другие дети тоже, чьи интересны должны быть учтены. Я придерживаюсь убеждения, что помощь ребенку зачастую невозможна без помощи его матери, даже если эта мать приемная. Так что первичная цель сопровождения будет такой: сохранить ребенка в семье, если это возможно ( «возможно» мной понимается как бонусы от проживания выше рисков от оставления).

 

Ниже  хочу поделиться с вами некоторыми принципами работы нашей Службы сопровождения, на них построен дальнейший алгоритм работы. У меня есть идея, что без них этот алгоритм, возможно,  и не будет работать. Каждый принцип выстрадан мной и коллегами, последний особенно любим.

 

Принципы работы Службы сопровождения принимающих семей «Близкие люди»:

 

Идеологические:

 

- Ребенок должен жить в семье так долго, насколько это возможно (с учетом естественного взросления и необходимой сепарации). Если ресурсы семьи исчерпаны, то сохранять с ней связь (кроме случаев, когда это может представлять реальную угрозу для его здоровья (в том числе психического).

 

- Привязанность имеет важное значение. Привязанность родителя к ребенку тоже.

  

- Приемный родитель не идентичен кровному, но это не означает, что он не должен испытывать родительских чувств по отношению к ребенку. Мы стремимся, чтобы родитель был родителем, а не воспитателем по найму, даже если он получает деньги за воспитание ребенка.

 

- Мы против бесконечного перемещения детей по учреждениям и семьям.

 

- Хороший родитель умеет не только держать, но и отпускать. Служба не решает, когда и как это должно происходить. Но не поддерживает отношения, направленные на эксплуатацию ребенка родителем.

 

- Служба не проводит отбор родителей. Мы стремимся, чтобы кандидат или родитель получил новый опыт и новую мотивацию для взвешенного решения по вопросам, связанным с приемным ребенком. Заключение о готовности или неготовности кандидатов стать приемным родителем или вопрос о целесообразности нахождения ребенка в данной семье лежит в компетенции Органов опеки и попечительства, а не Службы сопровождения.

- Ответственность за ребенка несут родители. (Принимают решения, касающиеся ребенка и воплощают их в жизнь.) Служба несет ответственность за то, чтобы вовремя и грамотно помогать им в их труде.

 

- Ребенок имеет право знать свою историю. Но только ответственный за него взрослый может решать, когда и как ему о ней рассказывать. Служба может помочь родителю организовать такой разговор, а также предоставить ему полезную информацию.

 

- Попавший в поле зрения Службы ребенок остается в нем, даже если вынужден покинуть принимающую семью. У каждого ребенка должен быть кто-то, кто хотя бы помнит, что он есть, волнуется за него и помогает ему быть в этом мире. Иногда специалист ничего не может сделать во внешнем поле. Но мы считаем небезразличное отношение важным и имеющим значение.

 

- Мы признаем, что ребенок более уязвим, чем взрослый. (Это не мешает нам работать с семьей системно, но должно удерживаться в памяти специалистов при оказании социального сопровождения.)

 

- Основным заказчиком (клиентом) службы является семья (не орган опеки, не кто-то из членов семьи отдельно) (кроме особо оговоренных случаев).

 

- Служба работает по запросу клиента.

 

- Служба работает в социуме, максимально расширяя партнерство с имеющимися на месте ресурсами и другими службами. Все вмешательства открыты и происходят с вовлечением и информированием родителя (кроме случаев, когда это сделать невозможно).

Профессиональные принципы и безопасность:

- Мы уважаем Этический кодекс психолога и придерживаемся этого кодекса.

- Клиент имеет право на конфиденциальность в определенных границах. Его история используется бережно и с его согласия. Происходящее на терапии не рассказывается не включенным в процесс лицам. 

Особые случаи:

- Если в процессе работы специалист выясняет, что ситуация может представлять опасность для жизни и здоровья ребенка, то он обязан как можно быстрее сообщить об этом ответственному за ребенка лицу, а также руководителю Службы и инициировать общее собрание, для принятия решения о дальнейшей помощи. Специалист также должен обратиться к своему супервизору для получения поддержки.

- Если ситуация критична и не терпит отлагательства, никакие другие приоритеты, кроме защиты жизни, не действуют. Ситуация должна быть раскрыта ради обеспечения безопасности ребенка или любого другого члена семьи.

-  Специалист - тоже человек. Он имеет право на ошибку и право на собственные границы. Специалист может отказаться от клиента, но обязан завершить свою часть работы и добросовестно передать клиента коллеге. Клиент имеет право на честность.

 

Теперь, когда мы достаточно вдохновились ценностями, приступим к алгоритму сопровождения, попутно пытаясь решить вопрос, когда нужно сохранять связь с отказавшейся семьей, а когда нет, и в какой форме это делать. Вам не кажется, что это местами очень похоже на вопрос о биологической семье?

 

Алгоритм сопровождения семьи в ситуации вторичного возврата

 

 

В данном алгоритме я буду называть «отказом» ситуацию, при которой семья озвучила намерение передать ребенка и снять с себя полномочия и ответственность за него. Ниже будет изложена моя точка зрения на работу с возвратом. С вопросами  супервизии, обучения и участия в интервизорских группах по разбору случаев сопровождения семей можно обращаться ко мне по почте Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Буду рада получить от вас комментарии и дополнения к этому алгоритму.

 

Этап  1. Точка входа

 

Семьи с риском отказа обращаются  к нам за помощью на разных этапах.

Это может быть ситуация, когда:

(а) Все еще живут совместно. Ребенок никуда не перемещался; 

(б) Ребенок перемещен.

 

Что делать специалисту Службы сопровождения:

- Устанавливать контакт с семьей, заключить контракт на период, необходимый для диагностики.

- Собирать анамнез.

- «Заморозить ситуацию», договориться с семьей о непринятии каких-то решений до окончания диагностики.

 

В ситуации (а) важно получить ответы на следующие вопросы:

 

1. Чья инициатива переместить ребенка (семьи или надзорных органов)? Ответ на этот вопрос очень многое может поменять в работе специалиста. Так как, если инициатива об отказе исходит, например, от органов опеки, то нужно работать с ними, чтобы понимать причины такого решения и объективные возможности сохранения семьи. И оказывать помощь семье, исходя из реальности. 

Пример 1:

У меня в практике была женщина, находящаяся в состоянии клинической депрессии, вызванной разными причинами, в том числе и сложной адаптацией приемного ребенка. В этом состоянии она приходила в опеку и писала заявления с просьбой ребенка забрать. На самом деле, она таким образом пыталась запросить помощь. Когда мы начали работать с ней, подключили врачей, опека неожиданно решила дать ход одному из заявлений. И, несмотря на то, что женщине стало намного лучше и она не хотела отдавать ребенка, неожиданно выяснилось, что обязанности опекуна с нее уже сняты и ребенка она должна вернуть. Как вы понимаете, это не способствовало улучшению ситуации.

 

2. Представляет ли сейчас ситуация реальную угрозу жизни и здоровью ребенка или кого-либо из членов семьи?

На самом деле, принимающие родители  нередко описывают положение дел в очень мрачных красках. Далеко не всегда ситуация действительно угрожающая. Но тем не менее, стоит отнестись к этому вопросу внимательно. К сожалению, довольно часто все внимание сосредотачивается на приемном ребенке. И он выглядит невинной жертвой (что тоже иногда случается). Но в семье могут быть и другие дети, и другие члены семьи, интересы которых тоже должны быть учтены. Особенно подвержены риску дети более младшего возраста, чем приемный, а также пожилые бабушки и дедушки, проживающие совместно. Иногда в опасности находится сам опекун. Очень внимательно нужно подходить к оценке и рассматривать перемещение ребенка как самый крайний случай. Предпочтительно включить в семью дополнительный ресурс, нежели забрать ребенка. Важно также понять, какие конкретно действия ребенка родитель расценивает как угрозу для себя или других детей, для определения рисков. Не всегда специалист и родитель оценивают их одинаково. Рекомендуется ознакомиться с критериями жестокого обращения в семье и составить свое независимое мнение относительно происходящего. Но помнить, что родитель, оставшийся при своей точке зрения , будет действовать исходя из нее, а не из ваших убеждений.

Пример 2:

Женщина опекает подростка. Ребенок имеет особенности психического развития, с которыми они обычно справляются, но в кризисные моменты оба ведут себя довольно агрессивно. С опекуном в момент конфликтов доходит до драк. Обычно это выглядит, как то, что она его не пускает куда-то, а он ее отталкивает и пытается прорваться. Потом все стихает и отношения налаживаются.  Подросток говорит: «она меня бьет», женщина говорит: «он меня бьет». Ситуация пограничная, но в данном случае, речь не идет о перемещении. А о работе с правилами, и помощи в переводе агрессии в другие более безопасные формы.

Или 

Пример 3:

В принимающей семье двое приемных детей. Подросток, переживший насилие, имеет сексуализированное  поведение. При родителях он сдерживается. Но в отсутствие родителей пристает к младшему ребенку.  Подросток, конечно, нуждается в помощи. Но нельзя забывать и интересы и безопасность младшего. Важно понять,  может ли семья обеспечить эту безопасность хотя бы на период реабилитации. Или может ли она принять эту помощь со стороны.  К сожалению, дети, пережившие подобного рода травмы, часто отвергаются семьей  и переживают вторичный возврат. Также для них должны быть особые условия при помещении в семью.

 

Этап 2. Оценка возможностей

 

Что делать специалисту:

Анализировать риски и ресурсы. Проводить диагностику. Оказывать поддержку ребенку и взрослому. Выступать опорой. Помогать сохранять связь ребенка и родителя. Беречь привязанность членов семьи друг к другу.

Вопросы:

- Кому небезопасно, если ребенок останется?

- Что можно сделать?

- Есть ли привязанность? У кого?

- Как долго ребенок в семье? Пройдена ли адаптация?

- Кто из ближайшего окружения может разделить ответственность? 

- Готова ли семья к сотрудничеству? Есть ли кому с ними сотрудничать?

- Нужно ли временное или постоянное убежище?

- Чего хочет родитель?

- Чего хочет ребенок?

- Чего хотят специалисты? (Чего конкретно?)

 

После того как мы собрали информацию, ответим еще раз на вопрос, является ли ситуация опасной.

 

(а) ответ «да». 

Если ситуация представляет острую угрозу, тогда мы не можем заниматься терапией. Мы должны заняться безопасностью. Для этого стоит привлечь все возможные внешние ресурсы. От близкого окружения членов семьи, до надзорных органов. Это может быть и необходимость оставить ребенка на продленке или помочь с приходящей няней, или что-то еще. Не разрывающее семью, но хотя бы временно стабилизирующее ее. Небезопасными также являются суицидальные попытки ребенка или опасное поведение.

 

(б) острой угрозы нет, но семья все же выражает намерение отказаться.

В обоих вариантах оцениваем «возможно ли совместное проживание?» (с привлечением каких ресурсов, без них, на какой срок?)

 

Если совместное проживание невозможно, оцениваем, насколько разумно работать на сохранение семьи.

Пример 4:

Одинокая женщина предпенсионного возраста взяла под опеку ребенка  двух лет. В течение первой недели, она поняла, что совершила большую ошибку. От помощи отказывается. Хочет передать ребенка в другую семью. Привязанности  пока не возникло. Менять свой образ жизни женщина категорически не хочет.  Ребенка считает ненормальным. Возможно, разумнее найти ребенку новую семью. Тем более, что его шансы довольно реальны.

Пример 5:

Ребенок с инвалидностью усыновлен в раннем возрасте. Полная семья пережила развод. У девочки сейчас подростковый возраст и обычные подростковые проблемы. Приемная мать говорит об отказе, так как не может справиться с ситуацией. Помимо наличия сильной привязанности у ребенка, шансы устройства в семью подростка в наших реалиях критично малы. Семья сформировалась, просто переживает трудные времена. Работать на возврат не нужно. Нужна помощь маме.

 

Этап 3. Работа с рисками и ресурсами

 

Что делать специалисту:

по итогам предыдущего этапа мы должны иметь для себя представление о рисках и ресурсах семьи.

Вопросы:

- Есть ли ресурсы к сохранению семьи, какие?

- Знает ли семья о всех своих ресурсах, в том числе о внешних ? 

- Какие риски существуют? Как давно и как надолго? ( возможно ситуация временная) 

- Что мы можем сделать совместно для того, чтобы риски снизить?

- Готова ли семья сотрудничать, как долго? Каких результатов ждет от работы?

 

(а) Рисков больше, чем ресурсов, критично 

Бывает, что в ситуации очень трудно найти точку опоры. Не на каждый риск можно найти перекрывающей его ресурс. Также, мне кажется, что не все риски/ресурсы имеют одинаковый вес. В частности, наличие привязанности является для меня настолько мощным ресурсом, что может перекрыть и трудную ситуацию в семье, и развод, и даже сложный диагноз.

Однако, если  ситуация кажется рискованной, но пока не несущей прямой угрозы, нужно пробовать ее изменить. Составить с семьей «дорожную карту», план совместных действий. На доступном клиенту языке. Важно обозначить разумный срок вашего вмешательства. В частности, для меня это — 2-3 месяца - когда изменения обязательно должны быть, 6 месяцев- изменения должны быть значительными. Если вы полгода работаете, а ситуация все хуже, возможно, вы делаете что-то не то. Если  и после изменения вмешательства результата от ваших совместных усилий нет,  стоит готовиться к изменению формы проживания ребенка. 

Пример 6:

Приемная семья  в состоянии развода. Отец стал злоупотреблять алкоголем. В семье усыновленный ребенок 10 лет с тайной усыновления. Раньше  его воспитанием занималась бабушка, которая очень его любила и посвящала ему много времени. Теперь бабушка умерла. Отец в  ссоре упрекает его в том, что он не родной. Ребенок начинает убегать из дома, пробует спиртное. Мать сильно привязана к мужу, больше, чем к ребенку, и демонстрирует созависимое поведение. Несмотря на усилия специалистов, в семье не возникает взрослого, на которого можно было бы опереться. Ребенок перемещается в приют. Служба работает на сохранение связи матери и ребенка и помощи им по выходу из этого сложного этапа.

  

(б) Ресурсов больше, чем рисков

В данном варианте все проще. Стоит определить мишень оказания помощи. И работать с семьей, помогая преодолеть кризисный момент. Здесь могут быть разные варианты.

Пример 7:

Семья воспитывает  несколько приемных детей. В том числе мальчика 5 лет, помещенного к ним после возврата из другой семьи. Семья находится в трудной адаптации, так как ребенок демонстрирует привычные модели поведения, проверяя семью на прочность. Служба работает в том, чтобы помочь понять причины его поведения. Ребенок ходит на занятия с психологом. Мама получает поддержку.

 

Этап 4. Выход из кризиса. Сближение или прощание

 

Кризис может сплотить семью, а может ее разрушить. Специалист может помочь семье, но вряд ли способен прожить кризис за нее. По итогам предыдущих этапов, вопросы себе:

- Каковы результаты моей работы?

- Изменилась ли ситуация и как?

- Готова ли семья продолжать сотрудничать?

-Как изменилось соотношение рисков/ресурсов?

- У кого ответственность за разрешение ситуации?

- Какую помощь и как долго мы можем оказывать семье?

 

(а) Выход из кризиса

завершение работы, сохранения доступности помощи.

Если все разрешилось благополучно, все хорошо. А если все понимают, что возврат неизбежен?

 

(б) Семья решает не жить больше вместе

Несмотря на раздельное проживание, эти люди остаются очень значимыми друг для друга. Для ребенка возврат - это всегда потеря и дополнительная травма. На мой взгляд, если люди не могут жить вместе, это не значит, что они не могут быть полезными друг для друга. Особенно это касается детей. 

 

Не впадая в излишнюю эмоциональность, которой заражена эта тема,  - что делать специалисту, кроме того как рыдать над жестокостью этого мира?

 

- Принять, что возвраты случаются. Получить поддержку себе. Именно такие случаи ведут к профессиональному выгоранию.

 

- Оказать помощь ребенку. Если невозможно оказать психотерапевтическую помощь (а в случае перемещения ребенка, он выпадает из доступности специалистов Службы), необходимо помочь ребенку сохранить непрерывность в восприятии ситуации. Если ребенок посещал психолога в такой сложной жизненной ситуации,  очень вероятно, что у него выработалась привязанность к психологу. Было бы несправедливо обрывать и ее тоже. Специалист может выступать как «хороший другой», « свидетель», «доброжелательный взрослый».

 

- Помочь в проведении ритуала прощания; далеко не все взрослые решают нормально попрощаться с ребенком и объяснить ему, что происходит.

 

- Помочь в определении полезного «багажа ребенку».

Пример 8:

Семья - приемная мама, бабушка в очень преклонном возрасте, приемный подросток с психиатрическим заболеванием. Вместе они не могут жить в одной квартире, так как постоянно провоцируют друг друга. И подросток, и бабушка имеют личностные особенности, ответственность за обоих лежит на опекуне. Члены семьи постоянно  конфликтуют. После кризиса подросток переходит жить в приют. Однако он сохраняет связь с семьей. Приходит на выходные, каникулы проводят вместе. После выпуска, семья продолжает поддерживать его. Конфликты прекратились. Все говорят о том, что только так смогли остаться близкими людьми.

 

- Работа с  отказавшейся семьей. Как уже говорилось выше, помимо того, что в семье могут оставаться другие дети, которые тоже могут нуждаться в помощи, сама семья, даже если не готова больше общаться с ребенком, является важным источником памяти, информации о ребенке. Частью его опыта. Если удастся это собрать, сохранить и передать, то это будет хорошо.

 

Этап 5. Выход на новое жизнеустройство

 

Разрыв очень похож на горе. Не прожив его, очень трудно принять новую семью и новый опыт. Безусловно, ребенку нужно время и профессиональная помощь. О ней - в другой статье « Реабилитация детей после разрыва с семьей». Важно еще помнить, что расставаясь, взрослые часто пытаются обесценить ребенка, чтобы избежать чувства вины. Помимо того, что это влияет на понимание им себя, это влияет на тех, кто отвечает за его судьбу.

Пример 9:

Женщина решила отказаться от ребенка 4 лет. Мальчик находился ранее  в специализированном Доме ребенка. Несостоявшийся опекун упрекает всех в том, что ребенок «психически болен», описывает его поведение в очень ярких красках, вызывая сочувствие. После психологической диагностики становится понятно, что отклонения в  поведении вызваны  не проблемами ребенка, а неверным поведением опекуна. Органы опеки планируют направить  мальчика в специализированное учреждении 8 вида. Так как, специалисты с ребенком столкнулись уже после возврата, удалось настоять на его  дополнительном обследовании и изменении диагноза. В результате чего, малыш довольно быстро нашел новую семью, а не попал в детский дом с неверным диагнозом.

 

Более подробно можно ознакомиться с принципами нашей работы на сайте adopt-help.ru.